Фальшивая история человечества. Зоя Космодемьянская. Зоя космодемьянская и ее подвиг Отправка на фронт

Своим высоким идеалам,
Осталась до конца верна,
Жестокой смертью доказала,
Что есть у Родины броня!
Пред мужеством её и волей,
Склоняют «головы» года,
Девчоночка с тяжёлой долей,
Ты в нашем сердце навсегда!

Людмила Лидер

Зоя Анатольевна Космодемьянская (13 сентября 1923 — 29 ноября 1941), — красноармеец диверсионно-разведывательной группы штаба Западного фронта, заброшенная в 1941 году в немецкий тыл.

(Иногда Зою Космодемьянскую называют партизанкой, что не противоречит закрепившемуся в течение и после Великой Отечественной войны понятию в отношении всех, кто принимал участие в диверсионных акциях, в основном, в виде партизанских боевых действий, в тылу врага).

Зоя Космодемьянская — первая женщина, удостоенная звания Герой Советского Союза (посмертно) во время Великой Отечественной войны. Стала одним из символов героизма советского народа в Великой Отечественной войне.

Обстоятельства подвига Зои крайне интересны и важны для понимания духа Победы. Однако, в 90-ых для описания её подвига стали использовать только показания двух предателей, причём расстрелянных по суду, да женщин, которые остались на оккупированной территории, чтобы не трудиться на Победу в оборонной промышленности в эвакуации. Только описание одного деда, со слов которого и был впервые записан подвиг Зои корреспондентом «Правды», донесло до нас важные, ключевые слова и действия Зои во время её казни.

Подвиг этот отличается и тем, что труп Зои провисел больше месяца на виселице, и проходившие мимо части 197-ой пехотной дивизии вермахта, обратим внимание, армейской, а не СС-вской, надругались над ним, кололи её окаменевшее и замёрзшее тело штыками и ножами. Солдаты одной из таких проходящих частей Зои раздели её и отрезали грудь.

А в 90-ые антисоветчики объявили её шизофреничкой, поджигавшей дома мирных жителей. С чего бы это столь аномальная ненависть гитлеровцев и предателей Родины?

Был смертный бой

Свой подвиг Зоя совершила в самое тяжкое для Родины время в период Великой Отечественной войны. 30 сентября 1941 года немцы начали наступление на Москву. Оборона советских войск была прорвана, к тому же 7 октября противнику удалось в районе Вязьмы окружить пять наших армий. Казалось, ворота на Москву открыты и взятие её неминуемо.

Но фашисты в очередной раз просчитались. Верховным главным командованием было принято решение: столицу не сдавать и драться за город до последнего. Решение решением, но именно советский народ, Красная Армия, москвичи, для которых мысль о том, что в Москву — их Москву, где они росли, учились, любили, — войдёт враг, казалась невыносимой, героически выполняли его, хотя были и те, кто по своей психологии был предателем и кто с пожитками устремились из Москвы.

Вспомним, что собственно в эти дни 16 ноября, когда началось новое наступление немцев на Москву, бойцы 4-й роты во главе с политруком Василием Клочковым, осуществляя оборону в районе разъезда Дубосеково в 7 км к юго-востоку от Волоколамска, совершили подвиг, в ходе 4-часового боя уничтожив 18 вражеских танков. А фраза «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!», которую произнёс перед смертью политрук Клочков, стала действительно легендарной

Действительно борьба шла не на жизнь, а на смерть, а поэтому и появился 17 ноября суровый (жёсткий, жестокий) приказ Ставки Верховного главного командования № 0428. В нём ставилась задача лишить:

«Германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом».

С этой целью приказывалось:

«разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40 — 60 км в глубину от переднего края и на 20 — 30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населённых пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабжённые бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами… При вынужденном отходе наших частей… уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населённые пункты, чтобы противник не мог их использовать».

Многие люди остались без крова, но надо ли сетовать по этому поводу? Нельзя не подчеркнуть и того, что когда идёт борьба не на жизнь, а на смерть, в действиях людей проявляются, как минимум, два взгляда: один — предательский (выжить любой ценой), другой — правдивый (готовность к самопожертвованию ради Победы). Именно столкновение этих двух взглядов и в 1941 году, и сегодня происходит вокруг подвига Зои.

Не нужно забывать, что гитлеровцы ставили задачу уничтожить русскую государственность и превратить всех оставшихся в живых русских в бесправных рабов арийской расы:

«Речь идёт не только о разгроме государства с центром в Москве. Важно, чтобы на русской территории население в своем большинстве состояло из людей примитивного полуевропейского типа».

Враг, как видим, диктовал предельно жёсткие правила игры. Русские должны были или победить — любой, самой страшной ценой, — или через какое-то время перестать существовать на этой земле как народ. Третьего было не дано. В этом состояла Правда.

Подвиг

Вот этот приказ и выполняла доброволец Зоя Анатольевна Космодемьянская, которая во второй половине октября по собственной инициативе вошла в когорту лучших комсомольцев для работы в тылу врага. Их вызывали в райкомы, где им вручали путёвки. Затем в здании ЦК ВЛКСМ с каждым беседовали секретарь МГК комсомола А.Н. Шелепин и руководители разведывательно-диверсионной войсковой части.

Разговор в кабинете Шелепина был кратким и жестким.

«Родине нужны бесстрашные патриоты, способные перенести самые тяжелые испытания, готовые на самопожертвование, — говорил Шелепин. — Хорошо, что все вы согласились пойти в немецкий тыл сражаться с врагом. Но может случиться, что 95% из вас погибнут. От фашистов не будет никакой пощады: они зверски расправляются с партизанами. Если кто-то из вас не готов к таким испытаниям, скажите прямо. Никто вас не осудит. Свое желание биться с врагом реализуете на фронте».

Однако «отказников» не оказалось. Но брали не всех. Поначалу отказали и Зое, выглядевшей слишком юной и хрупкой. Но она оказалась настойчивой, и её зачислили в отряд.

18 ноября 1941 года командиры диверсионно-разведывательной группы штаба Западного фронт П.С. Проворов и Б.С. Крайнов получили задание: «сжечь 10 населённых пунктов (приказ т. Сталина от 17 ноября 1941 года): Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачеве, Пупартизаншкино, Михайловское, Бугайлово, Коровине. Срок выполнения — 5 — 7 дней». Среди бойцов группы Проворова — Зоя Космодемьянская.

В районе деревни Головково партизаны наткнулись на немецкую засаду. Завязалась перестрелка. Группы оказались рассеянными. Часть бойцов погибла. После стычки у деревни Головково остатки диверсионных групп объединились в небольшой отряд под командованием Бориса Крайнова. В Петрищево, находившееся в 10 км от совхоза «Головково», они пошли втроём: Борис Крайнов, Зоя Космодемьянская и Василий Клубков.

Как выяснилось впоследствии, выполняя приказ, Зое и её товарищам удалось поджечь три дома, вместе с конюшнями, уничтожив при этом 20 лошадей оккупантов. Кроме того, впоследствии свидетели рассказали, хотя документально до настоящего времени этот факт подтвердить не удалось, ещё про один подвиг Зои Космодемьянской. Оказывается, девушке удалось вывести из строя узел связи, благодаря чему было нарушено взаимодействие некоторых немецких частей, занимающих позиции под Москвой.

Однако после этого она на следующую ночь вновь пошла в село. И пошла (одна!) именно для того, чтобы до конца выполнить данный диверсионной группе приказ: «сжечь населённый пункт Петрищево».

Но немцы были настороже. После событий предыдущей ночи староста, два немецких офицера и переводчик собрали сход местных жителей, на котором велели им охранять дома. На этот раз Зое не удалось осуществить поджог, так как она была схвачена крестьянином С. Свиридовым и сдана им немцам. Фашисты, взбешенные постоянными диверсиями, стали истязать девушку, пытаясь узнать у неё, сколько ещё партизан действует в районе Петрищево. В её избиении принимали участие и две местные жительницы, дома которых она подожгла за день до того, как её схватили. (И это тоже было).

Таким образом, 28 ноября 1941 года Зоя оказалась в руках врагов. О дальнейшем рассказывают жители деревни Петрищево. Приводим записи их показаний, сделанные комиссией московского комсомола 3 февраля 1942 года, вскоре после того как Петрищево освободили от немцев. Процитируем их, ибо это и есть правда.

Сначала партизанку привели в дом Седовых. И вот что рассказала 11-летняя девочка Валя Седова:

«Её привели к нам три патруля, вели её рядовые. Они открыли дверь и ввели её. Один держал ее руки сзади… Все трое немцы. По-русски говорить не умеют. Они её прижали к печке (один из них взял за грудную клетку и прижал), а двое стали обыскивать. Во время обыска были и другие солдаты, которые жили в хате (15 — 20 человек). Обыскивали и раздевали, ей вопросов не задавали, а переговаривались между собой и ржали. Потом старший из них (погоны и 2 кубика) скомандовал: «Русь, марш», и она повернулась и пошла со связанными руками… С ней не разговаривали, вопросов ей не задавали. При обыске она стояла с опущенной головой, не улыбалась, не плакала, ничего не говорила». Мать девочки, М.И. Седова добавила к рассказу дочери:

«Привели её вечером, часов в 7 или 7.30 минут. Немцы, которые жили дома у нас, закричали: «Партизан, партизан»… Держали её у нас минут 20. Слышно было, как её били по щекам — раз пять. Она при этом молчала»

Из дома Седовых пленную партизанку перевели в избу Ворониных, где размещался немецкий штаб. Рассказывает А. П. Воронина (67 лет):

«…Привели её после Седовых. Начальник стал спрашивать по-русски:

• «Ты откуда?»«С кем ты была?»

• «Нас двое было. Вторая попалась в Кубинке».
• «Сколько ты домов сожгла?»
• «Три».
• «Где ты что ещё делала?»

Она сказала, что больше ничего не делала. Её стали после этого пороть. Пороли её 4 немца, 4 раза пороли ремнями… Её спрашивали и пороли, она молчит, её опять пороли. В последнюю порку она вздохнула:

• «Ох, бросьте пороть, я больше ничего не знаю и больше ничего вам говорить не буду»… А те, кто порол, ржали во время порки. Всего ей дали больше 200 ремней. Пороли её голой, а вывели в нижней рубашке. Держала она себя мужественно, отвечала резко».

Избитую девушку перевели в избу Куликов. Рассказывает П.Я. Кулик (девичья фамилия Петрушина, 33 года):

«Откуда её вели, я не знаю. В эту ночь у меня на квартире было 20 — 25 немцев, часов в 10 я вышла на улицу. Её вели патрули — со связанными руками, в нижней рубашке, босиком и сверху нижней рубашки мужская нижняя рубашка. Её привели и посадили на скамейку, и она охнула. Губы у неё были чёрные-чёрные, испекшиеся и вздутое лицо на лбу. Посидев полчаса, они её потащили на улицу. Минут 20 таскали по улице босиком, потом опять привели. Так, босиком её выводили с 10 часов ночи до 2 часов ночи — по улице, по снегу босиком … Немец спросил у неё:

• «Где Сталин?»

Она ответила:

• «Сталин на посту».

И после этого отвернулась и сказала:

• «Я больше с вам разговаривать не буду».

Этот эпизод вообще не укладывается ни в какую логику. Зачем немцу спрашивать Зою о том, где Сталин? Она что знает об этом? Этот эпизод показывает духовное родство Зои и Верховного главнокомандующего, поэтому, чуя это родство, немец и задаёт этот абсурдный вопрос. Но продолжим цитировать показания Кулик:

• «..Утром 29 ноября вывели её из дому, при этом было человек 100 немцев только при нашем доме, а всего их было очень много: и пешие, и конные. Ей повесили табличку (на которой было написано по-русски и по-немецки «Поджигатель»). До самой виселицы вели её под руки. Шла ровно, с поднятой головой, молча, гордо. Довели до виселицы. Вокруг виселицы было много немцев и гражданских. Подвели к виселице… Она крикнула: «Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать воевать! Эта моя смерть — это моё достижение». После этого один офицер замахнулся, а другие закричали на неё. Затем она сказала: «Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен». Офицер злобно заорал: «Русь!» «Советский Союз непобедим и не будет побежден», — все это она говорила в момент, когда её фотографировали…

Потом подставили ящик. Она без всякой команды стала сама на ящик. Подошёл немец и стал надевать петлю. Она в это время крикнула:

«Сколько нас не вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят»

Это она сказала уже с петлёй на шее. Она хотела ещё что-то сказать , но в этот момент ящик убрали из-под ног, и она повисла. Она взялась за верёвку рукой, но немец ударил её по рукам. После этого все разошлись. Возле виселицы в течение 3 дней стояли часовые — 2 человека…».

Тело девушки находилось на виселице около месяца.

• «В ночь под Новый год перепившиеся фашисты окружили виселицу, стащили с повешенной одежду и гнусно надругались над телом Зои (кололи ножами, отрезали грудь). Оно висело посреди деревни ещё день, исколотое и изрезанное кинжалами, а вечером 1 января переводчик распорядился спилить виселицу. Староста кликнул людей, и они выдолбили в мерзлой земле яму в стороне от деревни. Здесь, на отшибе, стояло здание начальной школы. Немцы разорили его, партами топили печи, содрали полы и из половиц строили в избах нары. Между этим печальным, растерзанным домом и опушкой леса, средь редких кустов была приготовлена могила… Юное тело зарыли… под плакучей берёзой, и вьюга завеяла могильный холмик».

А теперь сравните это описание с рассказом безвестного деда, на основе которого корреспондент газеты «Правда» П. Лидов решил написать , вышедшую 27 янвря 1942 года (кстати в этот же день спустя 2 года будет прорвано кольцо блокады Ленинграда) :

«Под спущенной с перекладины петлей были поставлены один на другой два ящика из-под макарон. Татьяну приподняли, поставили на ящик и накинули на шею петлю. Один из офицеров стал наводить на виселицу об’ектив своего «кодака»: немцы — любители фотографировать казни и экзекуции. Комендант сделал солдатам, выполнявшим обязанность палачей, знак обождать. Татьяна воспользовалась этим и, обращаясь к колхозницам и колхозникам, крикнула громким и чистым голосом:

• — Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите!

Стоявший рядом немец замахнулся и хотел то ли ударить ее, то ли зажать ей рот, но она оттолкнула его руку и продолжала:

• — Мне не страшно умирать, товарищи. Это — счастье умереть за свой народ…

Фотограф снял виселицу издали и вблизи и теперь пристраивался, чтобы сфотографировать ее сбоку. Палачи беспокойно поглядывали на коменданта, и тот крикнул фотографу:

• — Скорее же!

Тогда Татьяна повернулась в сторону коменданта и, обращаясь к нему и к немецким солдатам, продолжала:

• — Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен, всё равно победа будет за нами! Вам отомстят за меня…

Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись и стояли спиной, чтобы не видеть того, что должно было сейчас произойти.

Палач подтянул верёвку, и петля сдавила танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая все силы:

Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь ! С нами Сталин! Сталин придёт! …

Мы в предыдущем описании выделили момент, где свидетельница наврала, но не смогла скрыть этого до конца, она только сказала о том, что Зоя ещё что-то хотела сказать, но якобы не успела. Эти слова призыва бороться были нацелены именно в этих, стоявших вокруг неё и многих других, кто мог эти слова услышать и последовать им, узнав о них, эти слова были нестерпимы для тех, кто предал свою страну и не стал бороться с врагом, а решил:

• «Буду жить под немцами, авось, выживу и ничего страшного не произойдёт!»

Но страшное произошло в этот самый момент принятия такого решения — это и есть предательство Родины.

Именно поэтому, последние слова Зои, бившие, изобличавшие предателей перед самими собою, постарались «забыть», вымарать из описаний её подвига. Как, впрочем и упоминание Сталина, поскольку эта угроза «Сталин придёт!» тоже предателям жгуче ненавистна, так как обещает справедливое возмездие за предательство.

Но у предателей не хватило ума вымарать странный вопрос старшего офицера Зое (из статьи Лидова ):

«В десять часов утра пришли офицеры. Старший из них по-русски спросил Татьяну:

• — Скажите, кто вы?

Татьяна не ответила.

• — Скажите, где находится Сталин?
• — Сталин находится на своем посту, — ответила Татьяна».

А вот потом из газет исчезли даже эти упоминания Сталина вообще (газета 2002 года):

Так предатели своей Родины пытаются оправдаться перед собою за свои трусость, страх и в конечном счёте — предательство, но справедливость такова, что всегда торжествует.

Зоя — народная героиня

Именно народная. И не только потому, что совершила подвиг во имя народа, а прежде всего потому, что именно простые люди назвали её героиней. Ведь с чего всё началось…

Январской ночью 1942 года во время боев за Можайск, несколько журналистов оказались в уцелевшей от пожара избе деревни Пушкино. Корреспондент «Правды» Пётр Лидов разговорился с пожилым крестьянином, возвращавшимся в родные места, в район Вереи. Старик рассказал, что оккупация настигла его в Петрищеве, где он видел казнь какой-то девушки-москвички:

«Её вешали, а она речь говорила. Её вешали, а она всё грозила им…»

Рассказ этого неизвестного старика так потряс Лидова, что он той же ночью ушёл в Петрищево. Шесть раз выезжал туда корреспондент. И не успокоился до тех пор, пока не переговорил со всеми жителями села, не разузнал все подробности гибели нашей русской Жанны д’Арк — так называл он Зою Космодемьянскую.

В те дни Лидов познакомился с партизаном из местного верейского отряда. Посмотрев на фотографию казнённой, боец узнал в ней девушку-диверсантку, встреченную им в лесу накануне разыгравшейся в Петрищеве трагедии. Та называла себя Таней. Под этим именем и вошла героиня в знаменитую статью Лидова (её фотокопию мы, к сожалению не нашли, поэтому просим помочь — через комментирование). Нашли только статью П. Лидова, написанную уже позже:

И лишь потом открылось, что это псевдоним, которым партизанка воспользовалась в целях конспирации. Но почему именно «Таня»? По словам матери Зои, так звали её любимую героиню Гражданской войны — Татьяну Соломаху, сельскую учительницу, большевичку, попавшую в плен к белым и героически погибшую после жестоких истязаний.

Настоящее же имя девушки-партизанки из Петрищева в начале февраля 1942 года установила комиссия МГК ВЛКСМ. Все показания были зафиксированы на бумаге и отправлены в Москву для дальнейшего расследования. После изучения этих и других материалов девушке было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Приказ опубликовали все газеты, выходившие в СССР, и о Зое Космодемьянской узнала вся страна. Зоя Космодемьянская стала первой женщиной, получившей звание Героя Советского Союза.

Суть поступка Зои

Интересно то, что в тот же самый день, одновременно с Зоей, всего в 10 километрах в стороне, вешали другую партизанку, Веру Волошину.

Там всё как у немцев и было положено: вешали уже эсэсовцы в чёрных мундирах. Такая деталь: под виселицей с петлёй на шее Вера стояла в кузове автомашины. Когда шофёру приказали тронуться и тем принять участие в убийстве, тот окаменел и отказался. Офицер выхватил пистолет и пригрозил расстрелом — и только тогда шофёр тронул машину.

Местные жители сообщили, что Вера была повешена немцами 29 ноября 1941 в совхозе Головково. Вот как описывала гибель разведчицы свидетельница казни:

«Так сейчас выглядит ива, на которой в 1941 году немцы повесили Веру. Привезли её, бедную, на машине к виселице, а там и петля болтается на ветру. Кругом немцы собрались, много их было. И наших пленных, что работали за мостом, пригнали. Девушка лежала в машине. Сначала не видно было её, но когда опустили боковые стенки, я так и ахнула. Лежит она, бедняжка, в одном исподнем белье, да и то оно порвано, и вся в крови. Два немца, толстые такие, с черными крестами на рукавах, залезли в машину, хотели помочь ей подняться. Но девушка оттолкнула немцев и, уцепившись одной рукой за кабину, поднялась. Вторая рука у неё была, видно, перебита — висела как плеть. А потом она начала говорить. Сначала она говорила что-то, видать, по-немецки, а потом, стала по-нашему.

• — Я, — говорит, — не боюсь смерти. За меня отомстят мои товарищи. Наши всё равно победят. Вот увидите!

И девушка запела. И знаешь, какую песню? Ту самую, что каждый раз поют на собраниях и по радио играют утром и поздно вечером.

• — «Интернационал»?

— Да, эту самую песню. А немцы стоят и молча слушают. Офицер, который командовал казнью, что-то крикнул солдатам. Они набросили девушке петлю на шею и соскочили с машины. Офицер подбежал к шофёру и дал команду трогать с места. А тот сидит, побелел весь, видать, не привык ещё людей вешать. Офицер выхватил револьвер и кричит что-то шофёру по-своему. Видимо, ругался очень. Тот словно проснулся, и машина тронулась с места. Девушка ещё успела крикнуть, да так громко, что у меня кровь застыла в жилах: «Прощайте, товарищи!» Когда я открыла глаза, то увидела, что она уже висит.»

Только после отступления врага в середине декабря жители Головково сняли тело Веры с придорожной ивы и с почестями похоронили здесь же. Позднее её останки были перенесены в братскую могилу в Крюкове. 27 января 1966 тоже в газете «Правда» вышел очерк Георгия Николаевича Фролова о Вере «Орден дочери».

Всё очень похоже. Точно так же труп Веры провисел больше месяца, точно так же мимо проходили немецкие части — но никому из немцев не пришло в голову надругаться над трупом. Так что дивизия одна, возможно, и полк один — но на тело Веры не покушаются, а рядом с Зоей у мерзавцев крышу сносит. Не только рядом с живой, но и рядом с мёртвой. Отчётливая аномалия.

Рядом с Зоей крышу сносило не только у немцев. У русских из числа пожелавших остаться под оккупацией тоже сносило. Житель деревни Петрищево Свиридов донёс на Зою, в результате чего Зоя и была схвачена. За это немцы наградили Свиридова бутылкой водки, по другим сведениям только стаканом шнапса, а наши приговорили к расстрелу. Жительница села Петрищево Солина кинула в Зою чугунок с помоями, немцами не была ничем награждена, а наши приговорили её к расстрелу.

Жительница деревни Петрищево Смирнова, когда Зоя шла к виселице, ударила её дубиной по ногам. За усердие немцами награждена не была, а наши приговорили её к расстрелу.

Если уж договаривать о расстрелах, то расстрелян был и полковник Рюдерер, командир того самого 332-го пехотного полка, военнослужащие которого глумились над живой и мёртвой Зоей. Рюдерера захватили фронтовые чекисты в 1944-ом.

Распространена версия (в частности, это было упомянуто в фильме «Битва за Москву») , согласно которой, узнав о казни Зои Космодемьянской, И. Сталин приказал солдат и офицеров 332-го пехотного полка вермахта в плен не брать, а только расстреливать. Конечно, такого приказа не было, но вполне могли быть договорённости между солдатами в отношении тех частей, что участвовали в казнях — пленных не брать, а уничтожать, как это часто происходило с охраной концлагерей. Поэтому этот полк наши солдаты истребляли с воодушевлением. Помня о Зое.

Бессмертный подвиг Зои Космодемьянской

Девушки за Зою Космодемьянскую

Правда о Зое Космодемьянской

Космодемьянская, Зоя Анатольевна

Мединский сравнил 28 панфиловцев со «святыми»

В Рузе открыли памятник Зое Космодемьянской работы Церетели

Девушка с веслом

В январе 1942 года увидел свет номер газеты "Правда" с очерком "Таня". Вечером рассказанную в газете историю передали по радио. Так Советский Союз узнал об одной из драматических историй Великой Отечественной: попавшая в плен партизанка молчала на допросах и была казнена нацистами, не сообщив им ничего. На допросе она назвалась Татьяной, и именно под таким именем стала известна первоначально. Позднее специально созданная комиссия выяснила, что её настоящее имя - Зоя. Зоя Космодемьянская.

История этой девушки стала одной из канонических легенд о советских героях. Она стала первой женщиной, во время войны посмертно удостоенной Золотой Звезды Героя СССР.

Позднее, как и почти все прочие знаковые подвиги советских граждан, рассказ о Зое подвергся ревизии. В обоих случаях не обошлось без перекосов. Реальность или лакировалась, превращая девушку в безликую героико-романтическую фигуру, или, наоборот, обливалась чёрной краской. Между тем реальная история боевого выхода Зои Космодемьянской и её гибели действительно полна и ужасов, и доблести.

30 сентября 1941 года началось сражение за Москву. Его старт ознаменовался грандиозной катастрофой, и в столице уже готовились к худшему. В октябре в городе начался отбор молодых людей для диверсионных операций в немецком тылу. Добровольцам с ходу сообщили не слишком радостную новость: "95% из вас погибнут". Тем не менее отказываться никто не стал.

Командиры могли даже позволить себе вести отбор и отбраковывать негодных. Это обстоятельство, кстати, важно вот в каком смысле: если бы с психикой Зои что-то обстояло не так, её бы просто не зачислили в отряд. Отобранных забрали в диверсионную школу.

Среди будущих диверсантов оказалась совсем юная восемнадцатилетняя девушка. Зоя Космодемьянская.

Она попала в воинскую часть 9903. Структурно она входила в состав разведывательного управления Генштаба и работала при штабе Западного фронта. Первоначально она состояла всего из нескольких офицеров. В/ч 9903 функционировала с июня 1941 года, её задача состояла в формировании групп для действий в тылах вермахта - разведка, диверсии, минная война. Частью командовал майор Артур Спрогис.

Первоначально результаты работы диверсионной школы было трудно назвать впечатляющими. На подготовку каждой диверсионной группы имелось слишком мало времени. К тому же линия фронта постоянно катилась на восток, и связь с группами, заброшенными в тыл немцев, терялась. Осенью 1941 года Спрогис впервые организовал массовый набор добровольцев.

Обучение шло быстро. Первая заброска в тыл противника состоялась 6 ноября. Дата уже говорит многое: о тщательной диверсионной подготовке не шло и речи. На тренировки выделялось в среднем 10 дней, конкретно группа Зои получила вообще всего четверо суток на подготовку. Целью было минирование автодороги. В путь отправились две группы. Одна, в которой шла Зоя, вернулась. Другая была перехвачена немцами и погибла в полном составе.

Приказ был сформулирован следующим образом:

"Вам надлежит воспрепятствовать подвозу боеприпасов, горючего, продовольствия и живой силы путём взрыва и поджога мостов, минирования дорог, устройства засад в районе дороги Шаховская - Княжьи Горы... Задача считается выполненной: а) уничтожить 5–7 автомашин и мотоциклов; б) уничтожить 2–3 моста; в) сжечь 1–2 склада с горючим и боеприпасами; г) уничтожить 15–20 офицеров.

Следующий рейд планировался уже вскоре - после 18 ноября. На сей раз боевое задание диверсантов выглядело более чем мрачно.

В качестве отчаянной меры Ставка ВГК решила прибегнуть к тактике выжженной земли. 17 ноября вышел приказ № 428:

Лишить германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мёрзнуть под открытым небом - такова неотложная задача, от решения которой во многом зависит ускорение разгрома врага и разложение его армии.

Ставка Верховного главнокомандования приказывает:

1. Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог.

2. В каждом полку создать команды охотников по 20–30 человек каждая для взрыва и сжигания населённых пунктов, в которых располагаются войска противника.

3. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населённые пункты, чтобы противник не мог их использовать.

Была ли идея сжигать деревни разумной? В известной степени была. Вермахт страдал от плохих условий расквартирования, и несколько тысяч лишних обморожений у солдат в фельдграу забивали в гроб рейха лишний гвоздь. Была ли эта идея жестокой? Более чем. Если за спиной немцев стоял армейский механизм и вермахт мог обеспечить своих солдат хотя бы палатками и печками, жители спалённых деревень не могли рассчитывать ни на чью помощь.

Лютой военной зимой столкнулись совершенно разные взгляды на мир. Люди, посылавшие диверсантов на смерть, прекрасно понимали, что дезорганизация немецкого тыла рикошетом ударит и по собственным согражданам. Они исходили из логики тотальной войны, где противнику необходимо вредить всеми способами.

Жители уничтожаемых населённых пунктов имели свой взгляд на вещи и, конечно, не могли испытывать восторга по поводу того, что часть их деревни посреди зимы превратится в уголья. Впоследствии эту меру Ставка признала ошибочной и отменила. Однако у рядовых и младших офицеров пространства для манёвра не имелось: они были солдатами, обязанными выполнять распоряжения. Конкретная команда для отряда диверсантов выглядела так:

"Сжечь 10 населённых пунктов (приказ т. Сталина от 17 ноября 1941 г.): Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачево, Пушкино, Михайловское, Бугайлово, Коровино. Срок выполнения - 5–7 дней".

Характерно, что приказ вовсе не вызвал восторга у юных диверсантов. Поэтому, по словам одной из них, Маргариты Паньшиной, они решили не поджигать жилые дома, ограничившись военными целями. Надо отметить, что вообще в частях вермахта существовали разные варианты расквартирования, но чаще всего жителей выгоняли из домов, где размещались штабы, узлы связи и т.п. значимые объекты. Также хозяев могли выселить в баню или сарай, если в доме размещалось слишком много солдат. Однако регулярно оказывалось, что немецкие военные квартировали рядом с крестьянами.

Группа вышла в новый рейд в ночь на 22 ноября. Однако комсомольцы, конечно, не были настоящими диверсантами. Вскоре отряд попал под обстрел и рассеялся. Несколько человек пошли своим путём и вскоре были захвачены немцами. Этих людей казнили, причём одна из диверсанток, Вера Волошина, прошла ровно тот же путь, что и Зоя: её пытали, ничего не добились и казнили только после истязаний.

Тем временем уцелевшая часть отряда пробиралась лесами к месту назначения. От местной жительницы узнали, в каких деревнях есть немцы. Дальнейшие события меньше всего похожи на спецоперацию, но от отряда студентов почти без базовой подготовки и невозможно ожидать, что они станут действовать как опытные солдаты.

В село Петрищево отправились три человека: Борис Крайнов, Василий Клубков и Зоя. К селу они двинулись поодиночке и, судя по позднейшим показаниям Клубкова, подожгли несколько строений. Клубков в суматохе попал в плен, он наткнулся на солдат, возвращаясь в лес. Позднее его признали предателем, сдавшим группу, но эта версия выглядит довольно сомнительно.

Во всяком случае, Клубков убежал из плена и вернулся к своим, что довольно нетривиальный шаг для труса и предателя. К тому же показания Клубкова не бьются с данными Крайнова и взятых позднее в плен немцев, имевших касательство до этой истории.

Кроме того, косвенно свидетельствуют о невиновности Клубкова настойчивые пытки Зои впоследствии: он знал ничуть не меньше Зои, и, если верить версии о предательстве, пытать Космодемьянскую немцам было решительно незачем. Поскольку Клубкова расстреляли, проверить его показания крайне затруднительно, и в целом за этим делом тянется мрачный шлейф недосказанности.

Некоторое время спустя Зоя отправилась к деревне снова - поджигать строения, в частности дом, во дворе которого держали лошадей. Инстинктивно любому нормальному человеку жаль лошадей, но в условиях войны лошадь - это не милое животное с умными глазами, а военный транспорт. Таким образом, это было покушение именно на военную цель. Впоследствии в советской докладной записке сообщалось:

«…в первых числах декабря ночью пришла в деревню Петрищево и подожгла три дома (дома граждан Кареловой, Солнцева, Смирнова), в которых жили немцы. Вместе с этими домами сгорело: 20 лошадей, один немец, много винтовок, автоматов и много телефонного кабеля".

Видимо, сжечь что-то ей удалось во время первого "визита" диверсантов в Петрищево. Однако после предыдущего налёта Зою уже ждали в селе. Опять же, настороженность немцев часто объясняют предательством Клубкова, но после налёта и захвата одного диверсанта не требовалось получать какие-то отдельные сведения, чтобы предположить, что в лесу есть ещё кто-то.

Между двумя нападениями немцы собрали сход и выставили сверх собственных солдат нескольких часовых из числа жителей. Понять этих людей очень легко: пожар в зимней деревне - смертный приговор. Один из охранников, некий Свиридов, заметил Зою и позвал солдат, которые и захватили Зою живой.

Впоследствии высказывались предположения о полном отсутствии немцев в селе Петрищево и захвате диверсантов местными же жителями. Между тем в Петрищеве и поблизости от него схватили двух человек - Клубкова и Космодемьянскую, причём они были вооружены револьверами.

Несмотря на неопытность комсомольцев, невооружённый человек, очевидно, на револьвер не пойдёт, и пленить их могли только люди многочисленные и сами имеющие огнестрельное оружие - то есть немцы. Вообще, в Подмосковье с целыми жилыми домами дела обстояли крайне скверно, и населённые пункты, где немцев вовсе не располагалось, были редкостью. Конкретно в этой деревне квартировали части 332-го пехотного полка вермахта, а в доме Свиридова, рядом с которым пыталась поджечь сарай Зоя, находилось четверо офицеров.

27 ноября в 7 часов вечера Зою привели в дом к семье Кулик. От неё стали известны подробности дальнейших событий. После обычного обыска начались допросы. Для начала пленную диверсантку избили ремнями, изувечили лицо. Затем её гоняли по морозу в нижнем белье босиком, прижигали лицо и непрерывно били. По словам Прасковьи Кулик, ноги девушки от постоянных побоев были синими.

На допросах она ничего не сообщила. Реально Космодемьянская и не обладала никакой ценной информацией и тем не менее не сообщала пытавшим её даже маловажных сведений о себе. На допросах она назвалась Таней, и под таким именем её история была опубликована впервые.

Избивали девушку не только немцы. 12 мая 1942 года обвиняемая жительница села Смирнова показала на допросе:

"На другой день после пожара я находилась у своего сожжённого дома, ко мне подошла гражданка Солина и сказала: "Пойдём, я тебе покажу, кто тебя сжёг". После этих сказанных ею слов мы вместе направились в дом Петрушиной. Войдя в дом, увидели находящуюся под охраной немецких солдат партизанку Зою Космодемьянскую. Я и Солина стали её ругать, кроме ругани я на Космодемьянскую два раза замахнулась варежкой, а Солина ударила её рукой. Дальше нам над партизанкой не дала издеваться Петрушина, которая нас выгнала из своего дома. На второй день после поджога партизанкой домов, в том числе и моего, в котором располагались немецкие офицеры и солдаты, во дворах стояли их лошади, которые при пожаре сгорели, немцы установили на улице виселицу, согнали всё население к виселице деревни Петрищево, куда пришла и я. Не ограничившись теми издевательствами, которые я производила в доме Петрушиной, когда немцы привели партизанку к виселице, я взяла деревянную палку, подошла к партизанке и на глазах у всех находившихся лиц ударила по ногам партизанки. Это было в тот момент, когда партизанка стояла под виселицей, что я при этом говорила, не помню".

Здесь, конечно, легко понять всех. Зоя выполняла приказ и вредила противнику так, как могла, - и объективно серьёзно навредила. Однако крестьянки, которые из-за этого лишились дома, не могли питать к ней тёплых чувств: им предстояло ещё пережить зиму.

29 ноября развязка наконец наступила. Космодемьянскую казнили публично, в присутствии немцев и местных жителей. Зоя, по всем данным, шла на эшафот спокойно и молча. Около виселицы, как рассказывали позднее жители на допросах, она крикнула:

"Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать воевать! Эта моя смерть - это моё достижение".

Конкретные слова Зои перед смертью сделались предметом спекуляций и пропаганды, в некоторых версиях она произносит речь о Сталине, в других вариантах кричит: "Советский Союз непобедим!" - однако абсолютно все сходятся на том, что перед смертью Зоя Космодемьянская проклинала своих палачей и предрекала победу своей страны.

По крайней мере, три дня окоченевшее тело висело, охраняемое часовыми. Убрать виселицу решились только в январе.

В феврале 1942 года, после освобождения Петрищева, тело эксгумировали, на опознании присутствовали родные и сослуживцы. Это обстоятельство, кстати, позволяет исключить версию, согласно которой в Петрищеве погибла какая-то другая девушка. Закончилась короткая жизнь Зои Космодемьянской, и началась легенда о ней.

Как водится, в советский период историю Зои лакировали, а в 90-е годы подвергли осмеянию. Среди сенсационных версий всплыло утверждение о шизофрении Зои, а совсем недавно Интернет обогатил речью по поводу Космодемьянской известный общественный деятель и врач-психиатр по первой специальности Андрей Бильжо:

"Я читал историю болезни Зои Космодемьянской, которая хранилась в архиве психиатрической больницы им. П.П. Кащенко. В этой клинике не раз лежала до войны Зоя Космодемьянская, она страдала шизофренией. Об этом знали все психиатры, которые работали в больнице, но потом её историю болезни изъяли, потому что началась перестройка, стала просачиваться информация и родственники Космодемьянской стали возмущаться, что это оскорбляет её память. Когда Зою вывели на подиум и собирались повесить, она молчала, хранила партизанскую тайну. В психиатрии это называется мутизмом: она просто не могла говорить, так как впала в "кататонический ступор с мутизмом", когда человек с трудом двигается, выглядит застывшим и молчит".

Поверить Бильжо на слово довольно затруднительно в силу нескольких причин. Бог с ним, с "подиумом", но в профессиональном смысле "диагноз" вызывает недоумение.

Подобное состояние не развивается мгновенно (человек шёл и внезапно застыл), для развития полного ступора требуется время, как правило, несколько дней, а то и недель, - объясняет врач-психиатр Антон Костин. - Учитывая, что до того, как оказаться в плену, Зоя прошла подготовку для диверсантов, затем была заброшена в тыл, совершала там осмысленные действия, утверждение, что она на момент казни была в кататоническом ступоре, это, скажем так, серьёзное допущение. На фотографии Зою ведут на казнь под руки и ногами она передвигает самостоятельно, но в ступоре человек не совершает движений, он обездвижен, и её должны были бы тащить или волочить по земле.

Кроме того, как мы помним, Зоя не молчала в течение допросов и казни, а напротив, регулярно разговаривала с окружающими. Так что версия о ступоре не выдерживает даже самой поверхностной критики.

Наконец, поверить Бильжо затруднительно ещё по одной причине. После скандальной реплики изобличитель сообщил, что его отец прошёл всю Великую Отечественную войну на Т-34. Между тем, благодаря тому что в наше время архивы времён Великой Отечественной в значительной степени открыты, мы можем проверить это и убедиться, что гвардии старший сержант Георгий Бильжо во время войны занимал ответственную должность завсклада боеприпасов .

Пост, вне всякой иронии, важный, однако относительно Т-34 врач-мозговед всё же сообщил неправду, и это обстоятельство подрывает доверие и относительно буквальной трактовки написанного в истории болезни.

Сведения о психических проблемах Зои появились не сегодня. Ещё в 1991 году была опубликована статья, согласно которой Космодемьянская в юности лежала на обследовании в больнице имени Кащенко с подозрением на шизофрению.

Между тем никаких документальных свидетельств этой версии так никогда и не было представлено. При попытке установить авторство версии обнаружилось, что врачи, якобы утверждавшие подобное, "появились", только чтобы вбросить острый тезис, и тут же таинственно "исчезли". В действительности всё куда прозаичнее: в юности девушка перенесла менингит, а впоследствии росла интровертным, но вполне психически здоровым подростком.

История гибели Зои Космодемьянской чудовищна. Юная девушка отправилась совершать диверсию в тылу врага на одной из самых жестоких и бескомпромиссных войн человеческой истории во исполнение спорного приказа. Как ни относись ко всему происходящему, лично её невозможно в чём-либо обвинить. Вопросы к её командирам возникают сами собой. Но сама она сделала то, что должен делать солдат: нанесла противнику ущерб, а в плену претерпела чудовищные мучения и погибла, до конца демонстрируя непреклонную волю и силу характера.

Зоя Космодемьянская - первая женщина, получившая в годы войны звание Героя Советского Союза. Её подвиг не забыт. Но мы помним и других героинь, отдавших жизни за Родину.

«Не плачь, родная, вернусь героем или умру героем», - были последние слова Зои Космодемьянской, сказанные матери перед уходом на фронт. Сейчас сложно объяснить, почему молодые люди мечтали отдать жизнь за Родину, но факт остаётся фактом: в первые же дни войны в военкоматы и комитеты комсомола поступили тысячи заявлений с просьбами отправить их в действующую армию. Когда в октябре возникла опасность захвата Москвы, из добровольцев были составлены четыре стрелковые дивизии - это почти 80 тыс. человек. Среди желающих - огромное количество девушек. В том числе и Зоя.

Её судьба проста так же, как судьба многих её сверстников: родилась, училась, вступила в комсомол, ушла на фронт, погибла. Таких девочек было много даже в той части, где служила Зоя. Достаточно вспомнить Веру Волошину, которая вышла с ней на одно задание, попала в плен, героически погибла, запев перед казнью Интернационал, и десятилетия считалась пропавшей без вести. 16-летнюю Ларису Васильеву из той же части взяли в плен в деревне Поповке в январе 1942 года, изнасиловали, жестоко пытали и бросили раздетой на мороз умирать. Последние её слова были: «Вы меня убьете, но ни одна фашистская гадина не уйдет живой с нашей земли!». После войны жители деревни называли дочерей Ларисами в её честь, но кто в России знает о ней? Их оказалось много, таких девушек. Повезло одной Зое.

Да, повезло. Не услышь про её казнь корреспондент газеты «Правда» Пётр Лидов, талантливый и дотошный журналист, Зоя тоже могла бы остаться пропавшей без вести. Но он услышал и отправился в Петрищево. Вместе с ним там побывал корреспондент «Комсомольской правды» Сергей Любимов, также написавший о партизанке Тане. Любимовский очерк преисполнен такого пафоса, что современному читателю становится смешно. Он бы прошёл незамеченным, не будь другого очерка - в «Правде». Очерк Лидова выстроен так, что Великая Отечественная война связывается со всеми войнами, когда-либо происходившими на Русской земле, а сама Зоя - «дочь великого русского народа» - становится святой.

СВЯТАЯ ЗОЯ

Род Зои насчитывал много священников, сама фамилия указывает на святых Косму и Дамиана. Дед, Пётр Иванович Космодемьянский, являлся настоятелем осино-гайского храма и трагически погиб в 1918-м: он отказался дать лошадей бандитам, и после жестоких истязаний его утопили в пруду. В Осино-Гаях он нынче почитается святым. В 2000 году готовились документы для его канонизации Русской православной церковью, однако результаты неизвестны. После смерти отца старший сын Анатолий оставил учёбу в семинарии и принял на свои плечи заботу о семье: кроме матери надо было кормить трёх несовершеннолетних братьев. Работая в комбеде, он сблизился с Любовью Чуриковой и женился на ней. Вскоре у них родились дети, а ещё через некоторое время молодая семья оказалась в Сибири. Выслали Космодемьянских в далёкое село Шиткино или они поехали по своей воле? Боялись раскулачивания или антирелигиозного преследования? Ответа нет по сей день.

Паспорт Зои. В графе «На основании каких документов выдан паспорт» написана дата выдачи свидетельства о рождении
После отъезда Анатолия с семьёй в Сибирь следы его матери и братьев теряются. Известно лишь, что больше никто из братьев не женился и детей не оставил.

Знала ли Зоя о мученической смерти деда? Почти каждое лето девочка проводила в Осино-Гаях, и вряд ли её миновали рассказы односельчан, которые много лет передавали из уст в уста о местном святом. Также сомнительно, чтобы сын священника и ученик семинарии Анатолий решился не крестить своих детей. Однако точной информации не сохранилось, а погибла Зоя со словами о Сталине, а не о Боге, не оставив свидетельств своей веры. Этот факт является решающим в отказе Церкви причислить советскую мученицу к лику святых.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Зоя родилась на Тамбовщине в 1923-м, через два года на свет появился брат Александр. День рождения Саши - 27 июля 1925 года. А вот дата рождения Зои до сих пор вызывает вопросы: 8 или 13 сентября родилась героиня? Метрические книги из местной Знаменской церкви изъяли ещё до её рождения, но в паспорте отчётливо различимо - 13 сентября 1923 года. Некоторые историки утверждают, что настоящая дата рождения - 8 сентября, а 13-е - это дата регистрации новорождённой в загсе.

Седьмой класс, 1937 год. Шура - первый справа в нижнем ряду, Зоя - шестая справа в верхнем

Директор Осино-Гайского музея Космодемьянских Сергей Полянский, друживший с матерью Зои, заявляет, что настоящая дата - 8-е, однако 13-е число было знаковым для семьи, поэтому рождение дочки записали на 13 сентября. В чём именно заключалась знаковость, мать Зои не рассказала. Возможно, это и было крещение? Впрочем, это только предположения.

ЖИЗНЬ В МОСКВЕ

В сибирском Шиткине Космодемьянские прожили всего год, а потом перебрались в столицу. Вероятнее всего, этому способствовала сестра Любови Тимофеевны Ольга, работавшая в Наркомпросе. Анатолий Петрович устроился бухгалтером в Тимирязевскую академию и получил комнату в одном из деревянных домов на Старом шоссе (ныне улица Вучетича), а после - в Александровском проезде (теперь улица Зои и Александра Космодемьянских). Ни один из этих домов не сохранился, как и настоящие дома Космодемьянских и Чуриковых в Осино-Гаях или оригинальное здание московской 201-й школы, в которой учились Зоя и Саша. Около 10 лет оно простояло заброшенным, потом там произошёл пожар, сейчас его реконструируют, практически отстраивая заново. Ещё в 1950-х снесены кунцевские дома на Партизанской улице, где базировалась Зоина часть. Время уничтожает следы героев…
В 1933 году от заворота кишок умер Анатолий Петрович, его похоронили на Калитниковском кладбище. В 1937-м сгорели все архивные книги, а после смерти Любови Тимофеевны в 1978 году никто могилу не посещал, поэтому найти её не представляется возможным. По словам однополчанки Зои Клавдии Милорадовой, могила находилась сразу возле входа на кладбище. Теперь там стоит монумент солдатам, погибшим в Великой Отечественной войне. Скорее всего, заброшенная могила Анатолия Петровича была снесена для установки монумента.

Чтобы прокормить малолетних детей, Любовь Тимофеевна, всю жизнь работавшая учительницей, решается кардинально сменить род занятий: идёт работать компрессорщиком на завод - за рабочие профессии платили куда больше. К учительской деятельности она вернулась лишь через четыре года, когда по здоровью не смогла выполнять трудную работу: в 1939-м устроилась преподавать в школе для взрослых на заводе «Борец». Приблизительно тогда же дети начали помогать финансово. Зоя и Саша копировали чертежи и карты для Всесоюзного геологического фонда. В этом учреждении работал брат Любови Тимофеевны Сергей, он и помогал племянникам с работой, ведь помимо повседневных мелких трат возникла одна достаточно крупная: обучение в старших классах стало платным, а семью Космодемьянских, несмотря на потерю кормильца, от платы не освободили.

Кстати, единственный сохранившийся московский адрес, помнящий героических брата и сестру, - это адрес их дяди Сергея: улица Большая Полянка, дом 15.

ШКОЛА И БОЛЕЗНЬ

Лучше всего в школе Зое давалась литература, она очень любила читать, писала превосходные сочинения, узнавала условия поступления в Литературный институт. Саша увлекался математикой и живописью, его рисунками были украшены не только стены квартиры Космодемьянских, но и школа: в литературном классе висели иллюстрации к «Мёртвым душам» Гоголя. Он никак не мог решить, стать ему инженером или художником.

На самом деле эта картина оказалась не столь радужной: часто упоминаемое «нервное заболевание» Зои, которое началось в восьмом классе, было вызвано непониманием со стороны одноклассников, разочарованием девушки в друзьях. Не все комсомольцы довели до конца работу по обучению неграмотных домохозяек - это была инициатива групорга Зои. Не каждый серьёзно относился к учёбе, и это она тоже принимала близко к сердцу. После того как её не переизбрали групоргом, Зоя замкнулась и стала отдаляться от одноклассников. Позже она переболела менингитом. Оба раза лечилась в Боткинской больнице, где в то время наблюдались также люди с психическими заболеваниями. Именно это дало повод недобросовестным историкам в 1990-е приписать ей шизофрению. Выданная для школы справка опровергает подобные домыслы: «По состоянию здоровья б[ольная] приступить к учебе может, но без утомления и перегрузки». Психически нездорового человека попросту не допустили бы до занятий в обычной школе.

ВОЙНА

С началом войны Зоя перепробовала много занятий: шила вещмешки и петлицы для плащ-палаток, вместе с классом собирала картошку на трудовом фронте. Несколько дней проработала штамповщицей-учётчицей на заводе «Борец», поступила на курсы медсестёр. Однако всё это казалось ей слишком малым вкладом в дело победы. Она решает идти на фронт и ради этого в числе других добровольцев часами стоит в очереди на приём к секретарю Московского городского комитета комсомола Александру Шелепину. Тот одобрил её кандидатуру и направил в разведывательно-диверсионную часть № 9903. Правда, командир части Артур Спрогис поначалу отказался её принимать. Слишком красиво и приметно она выглядела для разведчицы. Зоя до поздней ночи просидела возле его кабинета и всё же была принята в часть. Это произошло 30 октября 1941 года.

Зоя-групорг ведёт комсомольское собрание. Редкое фото из музея 201-й школы

Дальнейшие события тоже известны: в 9 утра следующего дня мать проводила Зою к остановке трамвая, на нём она добралась до станции метро «Сокол», а оттуда - до Чистых прудов. На грузовике, везущем группу разведчиков от кинотеатра «Колизей» (сейчас это здание театра «Современник»), она приехала в Кунцево (сначала отряд базировался в Жаворонках, в помещении детского сада, но с приближением немцев к Москве был вынужден сменить место дислокации на более близкое и безопасное Кунцево). Несколько дней обучения минированию и стрельбе, которой Зоя занималась не только в своей группе, а по личному желанию ещё и с другими группами, - и 4 ноября, приняв присягу и отныне считаясь красноармейцами, группа разведчиков ушла в тыл врага. В их задачу входили разведка и минирование дорог. Первый рейд в район Волоколамска оказался удачным, 8 ноября группа вернулась на базу. Несмотря на то что Зоя провалилась в речку и сильно простудилась, она не согласилась ложиться в госпиталь, и врач в/ч № 9903 лечил её там же, на базе.
Известно, что всем бойцам, вышедшим из-за линии фронта, полагался однодневный отпуск в Москву. По свидетельству Клавдии Милорадовой, не имевшей родственников в столице, Зоя пригласила её в гости, но ни мамы, ни брата дома не оказалось, видимо, они допоздна работали. Зоя оставила родным записку, и девушки отправились обратно в часть на ждущем их у «Колизея» грузовике. О той записке Любовь Тимофеевна ни разу после войны не упоминала.

ВТОРОЙ РЕЙД

19 ноября (по другим данным, в ночь на 22 ноября) в тыл к немцам отправились две группы - Павла Проворова, в состав которой входили в том числе Зоя и Вера Волошина, и Бориса Крайнова. Шли вместе, собираясь разделиться уже в тылу. Сразу после перехода линии фронта общую группу обстреляли, и она разделилась надвое. Бойцы побежали в разные стороны и стихийно соединились в лесу. Зоя оказалась в одной группе, Вера - в другой, ушедшей в сторону Головкова. Там отряд снова попал под обстрел, и Вера, находившаяся в головной разведке, осталась лежать на поле. Вернуться за ней не представлялось возможным - слишком быстро к месту боя приехали немцы, а утром товарищи не обнаружили её тела… Спустя много лет судьбу Веры Волошиной выяснит московский журналист Георгий Фролов.

Вера Волошина. На обороте фото справа - надпись: «Евгении от Веры. 1941 год»

Группа Бориса Крайнова, в которой была Зоя, двигалась к Петрищеву, где требовалось повредить узел немецкой связи - планировалось контрнаступление. В пути многие бойцы простудились, и командир принял решение отправить их обратно на базу. Так в группе осталось пять человек: сам Борис, Зоя, Клава Милорадова, Лидия Булгина (днём позже Клава и Лида, уйдя в разведку, заблудились в лесу и вышли в расположение своих частей, принеся ценные документы, отбитые у немецкого офицера), а также Василий Клубков, о котором стоит сказать особо.

ВАСИЛИЙ КЛУБКОВ

Этот человек действительно числился в списке бойцов в/ч № 9903, он существовал. Версия о вероятном предательстве зазвучала сразу после его возвращения «из плена». Проверку в разведотделе фронта он прошёл, но 28 февраля 1942 года был арестован сотрудниками Особого отдела НКВД, а 3 апреля военный трибунал Западного фронта приговорил его к расстрелу. На допросах он сознался в том, что в Петрищеве его схватили, он струсил и выдал немцам Зою и Крайнова, вместе с которыми пришёл в деревню.

«Часа в 3–4 утра эти солдаты привели меня в штаб немецкой части, расположенной в дер. Пепелище, и сдали немецкому офицеру… он наставил на меня револьвер и потребовал, чтобы я выдал, кто вместе со мной прибыл поджигать деревню. Я при этом проявил трусость и рассказал офицеру, что нас всего пришло трое, назвал имена Крайнова Бориса и Космодемьянской Зои. Офицер немедленно отдал на немецком языке какое-то приказание присутствующим там немецким солдатам, они быстро вышли из дома и через несколько минут привели Зою Космодемьянскую. Задержали ли они Крайнова, я не знаю».

Таким образом, из протокола допроса от 11–12 марта 1942 года следует, что схватили Клубкова в 3–4 часа утра 27 ноября в деревне Пепелище, Зою привели через несколько минут, тогда же её раздели и начали избивать, а после увели в неизвестном направлении.

Совершенно другие сведения мы получаем из показаний жительницы деревни Петрищево Марии Седовой от 11 февраля: «Привели ее вечером, часов в 7 или 7.30. Немцы, которые жили дома у нас, закричали: «Партизан, партизан!». Брюки я не знаю, какого цвета, темные… Подшлемник они бросили, и он все время валялся. Варежки взял повар немецкий. Была у нее защитного цвета плащ-палатка, она испачкана в земле. Плащ-палатка сейчас у меня. Держали ее у нас минут 20».

Что это, как не первоначальный недолгий обыск, после которого девушку увели на допрос? Хотя никакого другого русского разведчика в свидетельстве нет.

Ни слова о Клубкове и в показаниях других деревенских жителей. А в записях Петра Лидова встречается упоминание о нём: «9 июля 1942 г. Сегодня в трибунале войск НКВД Московского округа читал дело Свиридова, предавшего Таню и приговоренного 4 июля к расстрелу. О том, что он участвовал в поимке Зои и первым заметил ее, мне говорили в Петрищеве еще 26 января. Я был у него, и он вел себя весьма подозрительно. Меня ничуть не удивило, что мои подозрения оправдались. Дело Свиридова полностью опровергает версию, будто Зою выдал ее товарищ по отряду Клубков. Клубков - изменник, но Зою выдал не он».

Клубкова поймали 27 ноября, а Зою взяли вечером накануне казни. Через два года выяснится и точное число, а тогда жители оккупированных территорий не получали газет и не слушали радио, поэтому даты называли приблизительные, отсюда и «первые числа декабря», упомянутые во всех документах. Точная дата - 29 ноября - стала известна только в 1943 году от захваченного в плен Карла Бауэрлейна, унтер-офицера 10-й роты 332-го пехотного полка (именно этот полк стоял в Петрищеве осенью и зимой 1941-го). В дальнейшем дату 29 ноября подтвердили и другие пленные солдаты и офицеры этого полка. О Клубкове они не упоминали: либо эти сведения до сих пор засекречены, либо Клубков попал в плен в другом месте и Зою не выдавал.
Дальнейшая судьба захваченной в плен девушки известна и практически ничем не отличается от написанного в хрестоматийном очерке Петра Лидова «Таня».

Опознание Зои проводилось несколько раз. Сначала её комсомольский билет с фотографией из стопки других билетов выбрали местные жители; потом опознали вырытое из могилы тело Зоины школьная учительница Вера Новосёлова и одноклассник Виктор Белокунь, один из немногих бывший в ту пору в Москве, а не на фронте или в эвакуации, затем - боевые товарищи и, наконец, брат Александр и мать Любовь Тимофеевна. С последними сначала провели беседу и показали фотографии казнённой девушки, сделанные фотокорреспондентом «Правды», - Зою в «Тане» они узнали оба. Дело было ответственным, на всех опознаниях присутствовали представители Московского и Центрального комитетов комсомола. Оставайся возможность хоть какой-то ошибки, Зоя Космодемьянская не получила бы звание Героя, а поиск родственников погибшей «Тани» продолжался бы дальше.

В 1990-х появилось много желающих разоблачить официальную версию: начиная с того, что Зою предал однополчанин Василий Клубков, и заканчивая тем, что вовсе не она погибла в Петрищеве. Историки новой волны преподносили полумифические версии как сенсацию и полностью игнорировали то, что всё это обсуждалось в 1960-х и было благополучно забыто за отсутствием доказательств.

Девятый класс. Зоя - во втором ряду четвёртая справа, Саша - в первом ряду первый слева. 1941 год

ВРАНЬЁ О ВРАНЬЕ

К примеру, утверждалось, что годами была засекречена информация о женщинах-погорельцах, которые издевались над пленной Зоей. Это неправда. О суде над ними подробно писал Павел Нилин в очерке «Подлость». Информация о Клубкове печаталась не только в армейской периодике (статья Яна Милецкого «Кто предал Таню», опубликованная в газете «Красная звезда» 22 апреля 1942 года), она есть и в популярной детской повести Вячеслава Ковалевского «Не бойся смерти», изданной в 1961-м.

В той же повести подробно описывался партизанский отряд: обучение добровольцев, место базирования, действия в тылу врага. Назывались даже фамилии бойцов и командиров, последние - в слегка изменённом виде: Спрогис стал Прогисом, а комиссар Дронов - комиссаром Кленовым.
Единственное новшество, которое привнесли в эту историю 1990-е, - обозначение деятельности отряда: в литературе и журналистике он стал называться диверсионной частью № 9903. По сути, так и было.

Четвёртый класс 201-й школы. Зоя - во втором ряду четвёртая слева, Саша - в третьем ряду крайний справа. 1936 год

Информация о части № 9903 не являлась доступной любому, но про поджоги домов, в которых квартировали немцы, писали в газетах военной поры. Самым любопытным представляется цикл очерков Карла Непомнящего, подробно рассказавшего о рейде похожего отряда диверсантов в тыл врага, о разгроме немецкого штаба и поджоге домов со спящими немцами в селе Угодский Завод. Очерки публиковались на протяжении декабря 1941 года. Вряд ли кому-то из читателей «МК» в ту пору пришло в голову возмутиться: «Варварство!». Все понимали, что идёт война «не ради славы, ради жизни на земле».
Такими же беспочвенными выглядят попытки опорочить брата и мать Зои. Свою звезду Героя Александр Космодемьянский получил в том числе за то, что во время наступления на Кёнигсберг вызвался первым переправиться через канал на занятую немцами сторону. Мост, сооружённый сапёрами, рухнул сразу же за ним, немцы - у них имелось пять орудий - открыли огонь. Саша успел шквальным огнём подавить всю батарею. Как вспоминал его боевой товарищ Александр Рубцов, «три дня оставалась самоходка на той позиции и держала бой. Потом подошли наши танки, восстановили переправу, и Саша вернулся в свой полк». Через неделю, освободив Фирбрюдеркруг, Саша был убит осколками снаряда. Первоначально его похоронили в центре Кёнигсберга, на площади Бисмарка, но мать попросила, чтобы его перезахоронили рядом с Зоей, и сама перевезла тело в Москву.

Зоя с тётей Ольгой Тимофеевной. Приблизительно 1936 год

Мать героев Великой Отечественной войны до конца своих дней жила на небольшую учительскую пенсию, перечисляя в Советский фонд мира все гонорары за выступления и публикации о своих детях. Когда она умерла, её похоронили рядом с Сашей - таковы правила Новодевичьего кладбища: кремированные тела хоронят по одну сторону, некремированные - по другую. Из семьи кремировали лишь Зою.

ЛЕЙЛИ АЗОЛИНА

Зоя Космодемьянская стала символом страны, олицетворением подвига. Лейли Азолина много лет числится пропавшей без вести. Единственная память о ней - имя в списке погибших студентов на мемориальной доске на старом здании Геолого-разведочного института возле Кремля. Но, даже для того чтобы чиновники разрешили поместить её имя на доску, сотрудникам института пришлось сознательно внести ошибочные данные в Книгу Памяти Москвы: «Похоронена в с. Петрищево Рузского р-на Московской обл.». Надо ли говорить, что в Петрищеве нет и не было её могилы?

Имя Лейли Азолиной впервые прозвучало в 1960-х, когда в «Московском комсомольце» от 29 ноября 1967 года была напечатана статья Л. Белой «Дорогами героев»: «Спустя несколько дней после того военного - 24-часового отпуска, который Лиля Азолина провела с мамой и сестрами, почтальон не принес газету маме, на Октябрьскую улицу, в дом 2/12, в 6-ю квартиру: в тот день в номере был напечатан очерк Петра Лидова о повешенной немцами партизанке Тане и снимок. Лицо повешенной партизанки было страшно похоже на Лилино».

Пётр Лидов, корреспондент газеты «Правда»

Эта неосторожная фраза дала толчок многочисленным домыслам, возникшим на волне 1990-х: некоторые историки вполне серьёзно заявляли о том, что в Петрищеве погибла совсем не Зоя. Их не убеждали ни факты, ни свидетельства очевидцев, ни даже судебно-портретная экспертиза фотографий казнённой девушки, проведённая в 1992 году и лишний раз подтвердившая, что на фото - Зоя Космодемьянская. Некоторые правдолюбы развенчивали советский миф не просто в прессе, но и в обществе тех, кто точно знал, что не Лиля погибла в Петрищеве. Находились охотники лишний раз сообщить альтернативную версию её сёстрам Лидии и Татьяне, которые живы по сей день. Мать Валентина Викторовна умерла в 1996-м, прожив 96 лет, но так и не дождавшись известий о старшей дочери. После её смерти бесследно исчез архив, который она собирала все эти годы и в котором, по свидетельству сестёр, хранились письма от сослуживцев Лили, её фотографии и документы, которые помогли бы окончательно прояснить судьбу девушки.

«Мама использовала все свои связи и знакомства (а она родом из Тифлиса, была знакома с Берией), получила пропуск в только что освобождённый Звенигородский район и два месяца искала Лилю по всем частям и госпиталям. Почему там? Наверное, что-то знала, только нам не говорила. Но Лили нигде не было», - рассказывает Лидия. Она хорошо помнит старшую сестру в отличие от Татьяны, которой в июле 1941-го исполнилось всего четыре года.

После войны в архиве ЦК комсомола так и не смогли найти заявление всенародной героини Зои с просьбой отправить её на фронт. До сих пор неизвестно, какими словами она объясняла своё желание защищать Родину. Заявление Лили, вероятно, никто и не искал. Впрочем, сохранился разыскной листок на пропавшего бойца. Из него известно, что призвана она была Краснопресненским районным военкоматом в октябре 1941 года, что приходила на побывку домой 7 декабря и что, по словам товарищей, погибла через несколько дней после этого. Чуть больше ясности в судьбу пропавшей девушки внёс историк Александр Соколов, отыскавший в архивах фото Лили рядом с бойцом Отряда Особого назначения Западного фронта*. Фотография подписана тогда ещё живыми ветеранами ООнЗФ: «Разведчица Азолина Лиля». Этот факт даёт историкам право включить девушку в список бойцов ООнЗФ. Сёстры Азолины подтверждают, что на снимке - Лиля, точно такая же фотография хранилась в семье. Получается, Лиля никогда не служила вместе с Зоей в в/ч № 9903, как говорили некоторые недобросовестные журналисты.

Маленькие Зоя и Саша. Приблизительно 1927 год
Зоя после болезни
Фото с комсомольского билета

На данный момент невозможно точно установить боевой путь Лили: свидетели умерли, архивы засекречены, память состарившихся сестёр не может воспроизвести детали. По обрывочным сведениям известно, что Лиля вступила в Краснопресненский добровольческий батальон в самое сложное для Москвы время - 16 октября 1941 года. Училась в школе связи вместе с некоторыми однокурсницами по Геолого-разведочному институту и погибла накануне своего 19-летия - 11 или 12 декабря (документов не сохранилось, а дату рождения Лили её сёстры помнят лишь приблизительно - то ли 12, то ли 13 декабря). Многое нуждается в уточнении и дополнении, хотя, исходя из многочисленных совпадений и отрывочных воспоминаний сестёр и сослуживцев Лили, можно примерно представить, какую работу она выполняла и как погибла.

Вероятно, впервые в тыл врага Лиля пошла 12 ноября в составе только что созданного отряда, которым командовал полковник Сергей Иовлев. Рейд проходил в районе Угодского Завода, Чёрной Грязи и Высокиничей. Основной её задачей являлась техническая разведка: незаметно подключаясь к немецкому кабелю, Лиля, отлично владевшая немецким языком, собирала данные о передвижении войск противника, их вооружении и планах наступления. Её работа, как и работа многих других разведчиков, обеспечила скорое контрнаступление советских войск под Москвой.

Фото, обнаруженное исследователем ООнЗФ Александром Соколовым в архивах отряда с подписью «Разведчица Лиля Азолина»

Первый поход прошёл удачно, отряд почти без потерь вернулся на базу. После него состоялось ещё два рейда, и как раз во время краткого отдыха между ними 7 декабря Лиле удалось навестить маму и сестёр. Больше свиданий не было.

Указ о присвоении Зое Космодемьянской звания Героя Советского Союза напечатали все центральные газеты 16 февраля 1942 года. Вместе с ней это звание получил комиссар партизанского отряда Михаил Гурьянов, повешенный немцами 27 ноября в селе Угодский Завод. Гурьянов участвовал в знаменитой операции по разгрому немецкого штаба в этом селе. Его захватили в плен и после жестоких пыток казнили. В той же операции участвовал упомянутый выше Карл Непомнящий. Он был прикомандирован редакцией к Отряду Особого назначения, прошёл с ним весь путь - около 250 км по лесам Подмосковья - и вернулся на базу лишь 26 ноября. Первый его очерк напечатали в «Комсомолке» 3 декабря 1941 года и сопроводили фотографией командира Николая Ситникова: десяток людей идёт цепочкой вдоль опушки леса.

Фото, сопровождавшее первый очерк Карла Непомнящего в «Комсомольской правде», в номере от 3 декабря, который Лиля принесла домой 7 декабря, чтобы показать семье

Третья фигура - женская, тепло укутанная в платок, - Лиля. По свидетельству её сестёр, именно эту газету девушка принесла домой в день побывки. Номер долгое время хранился в семье, однако с годами был утерян.

Таким образом, в день героической гибели Зои (вечером 27 ноября начались пожары в Петрищеве, 28 ноября Зою схватили, 29-го казнили) Лейли Азолина только-только вернулась в Москву, на аэродром Тушино. Именно там базировался отряд, туда впоследствии мама Лили ездила искать дочку. Но даже если допустить совершенно несостоятельную мысль о том, что Лиля не вернулась из первого же рейда ООнЗФ, то погибнуть она должна была в Калужской области, а до Петрищева оттуда не менее 60 км. Впрочем, это лишь допущения, не имеющие права на жизнь: кроме газеты в семье Азолиных долго хранилось письмо от сослуживца, своими глазами видевшего гибель Лили. По его словам, во время третьего рейда в тылу врага проводник вывел отряд на разведку противника, завязалась перестрелка, Лиля взмахнула рукой и упала в снег. Произошло это уже после 11 декабря - в этот день отряд покинул базу. Дальнейшая история покрыта мраком неизвестности: сам сослуживец в том бою оказался ранен и долгое время числился пропавшим без вести. Командовавший отрядом Георгий Есин вспоминал после войны: «Одиннадцатого декабря в пос. Ястребок. В этом районе мне дали разведданные и проводника. Но проводник навел мой отряд на передовые части противника, а сам успел сбежать. Мне вообще показалось странным, куда нас ведет проводник… Фактически отряд был наведен на оборону противника, которую передовые части Пятой армии не могли прорвать. Мы ввязались в бой, понесли потери и отступили».

Это происходило в дни контрнаступления наших войск. Искать в горячке боя следы пропавшей связистки никто не стал, да и возможности такой не предоставилось. Информация о послевоенных массовых захоронениях в том районе также отсутствует, и, скорее всего, прах Лили, как и сотни других пропавших без вести бойцов, до сих пор находится неподалёку от посёлка Ястребки Звенигородского района. Однако даже этой информации достаточно, чтобы положить конец нелепым домыслам о том, что погибшей в Петрищеве девушкой являлась Лиля.

Как бы банально ни звучала фраза, что война не окончена, пока не похоронен последний солдат, но это правда. Не нами начата война, правда, нам её оканчивать: искать, хоронить, помнить.

Грамота о присвоении Зое Космодемьянской звания Героя Советского Союза

*Во второй пол. октября 1941 года по указанию командующего Западным фронтом генерала армии Георгия Жукова на базе резерва Военного совета начали формировать специальный десантный батальон, преобразованный в Отряд Особого назначения Западного фронта (ООнЗФ). В отличие от малых (до 100 человек) номерных Отрядов Особого назначения Западного фронта это был фактически Отряд Особого назначения Военного совета Западного фронта численностью 600 человек.

Отряд Особого назначения формировался из бойцов и командиров, ранее уже принимавших участие в боевых действиях. Подбор кадров - на полностью добровольной основе, после изучения и проверки. В состав формируемого подразделения вошли бойцы и командиры из резерва Военного совета Западного фронта, частей аэродромного обслуживания, политуправления и разведотдела фронта. В задачи отряда входили, в частности, разведка, диверсии на дорогах и в населённых пунктах, уничтожение живой силы, техники и штабов врага, захват, удержание мостов и переправ до подхода наших войск, захват систем обеспечения аэродромов.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Вечером его передали по Всесоюзному радио. Речь шла о некой юной партизанке, которая во время выполнения боевого задания была поймана немцами. Девушка вынесла жестокие пытки гитлеровцев, но так ничего и не рассказала врагу и не предала своих товарищей.

Считается, что расследованием дела тогда занялась специально созданная комиссия, которая установила подлинное имя героини. Выяснилось, что

девушку на самом деле звали Зоя Космодемьянская, это была 18-летняя школьница из Москвы.

Тогда стало известно, что Зоя Анатольевна Космодемьянская родилась в 1923 году в селе Осино-Гай (иначе — Осиновые Гаи) Тамбовской области в семье учителей Анатолия и Любови Космодемьянских. У Зои также был младший брат Александр, которого близкие звали Шурой. Вскоре семье удалось переехать в Москву. В школе Зоя Космодемьянская училась прилежно, была скромным и трудолюбивым ребенком. Согласно воспоминаниям учительницы литературы и русского языка школы №201 в Москве, где училась Зоя, Веры Сергеевны Новоселовой, девочка училась на отлично.

«Девочка очень скромная, легко вспыхивающая от смущения, она находила сильные и смелые слова, когда дело касалось любимого ею предмета — литературы. Необыкновенно чуткая к художественной форме, она умела облекать и свою речь, устную и письменную, в яркую и выразительную форму», — вспоминала учительница.

Отправка на фронт

30 сентября 1941 года началось наступление немцев на Москву. 7 октября на территории Вязьмы противнику удалось окружить пять армий Западного и Резервного фронтов. Было принято решение минировать важнейшие объекты Москвы — в том числе мосты и промышленные предприятия. В случае если немцы войдут в город, объекты предстояло взорвать.

На фронт первым отправился брат Зои Шура. «Какая я хорошая, если осталась здесь? Ребята поехали, может быть, воевать, а я осталась дома. Да как же можно сейчас ничего не делать?!» — вспоминала слова своей дочери Любовь Космодемьянская в своей книге «Повесть о Зое и Шуре».

Воздушные налеты на Москву не прекращались. Тогда многие москвичи вступали в коммунистические рабочие батальоны, боевые дружины, отряды для борьбы с врагом. Так, в октябре 1941 года после беседы с одной из групп юношей и девушек, среди которых была и Зоя Космодемьянская, ребят зачислили в отряд. Зоя сообщила матери, что подала заявление в московский райком комсомола и что ее взяли на фронт, будут засылать в тыл врага.

Попросив ничего не сообщать брату, дочь в последний раз попрощалась с матерью.

Тогда отобрали около двух тысяч человек и отправили в войсковую часть №9903, которая находилась в Кунцево. Так Зоя Космодемьянская стала бойцом разведывательно-диверсионной части Западного фронта. Далее последовали учения, в ходе которых, как вспоминала однополчанка Зои Клавдия Милорадова, участники «ходили в лес, ставили мины, взрывали деревья, учились снимать часовых, пользоваться картой». В начале ноября Зое и ее товарищам дали первое задание — заминировать дороги в тылу противника, которое они успешно выполнили и без потерь вернулись в часть.

Операция

17 ноября от Ставки Верховного главного командования поступил приказ №0428, согласно которому было необходимо лишить «германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом».

18 ноября (согласно другим сведениям — 20 ноября) командиры диверсионных групп части №9903 Павел Проворов и Борис Крайнов получили задание: по приказу т. Сталина от 17 ноября 1941 года «сжечь 10 населенных пунктов: Анашкино, Грибцово, Петрищево, Усадково, Ильятино, Грачево, Пушкино, Михайловское, Бугайлово, Коровино». На исполнение задания было отведено 5-7 дней. На задание группы уходили вместе.

В районе деревни Головково отряд наткнулся на немецкую засаду и произошла перестрелка. Группы рассеялись, часть отряда погибла. «Остатки диверсионных групп объединились в небольшой отряд под командованием Крайнова. В Петрищево, находившееся в 10 км от совхоза «Головково», они пошли втроем: Крайнов, Зоя Космодемьянская и Василий Клубков», — рассказывал в своей статье «Зоя Космодемьянская» кандидат исторических наук, заместитель директора Центра научного использования и публикации архивного фонда объединения «Мосгорархив» Михаил Горинов.

Однако до сих пор доподлинно не известно, удалось ли партизанке сжечь те самые дома, в которых могли быть в том числе радиостанции фашистов. В декабре 1966 года в опубликован материал, в котором представлена докладная записка. Согласно тексту документа, Зоя Космодемьянская «в первых числах декабря ночью пришла в деревню Петрищево и подожгла три дома (дома граждан Кареловой, Солнцева, Смирнова), в которых жили немцы. Вместе с этими домами сгорело:

20 лошадей, один немец, много винтовок, автоматов и много телефонного кабеля. После поджога ей удалось уйти».

Считается, что после поджога трех домов Зоя не вернулась на условленное место. Вместо этого, переждав в лесу, на следующую ночь (согласно другой версии — через ночь) снова отправилась в деревню. Именно этот поступок, отмечает историк, ляжет в основу более поздней версии, согласно которой «она самовольно, без разрешения командира направилась в деревню Петрищево».

При этом «без разрешения», как указывает Михаил Горинов, она пошла туда только во второй раз, чтобы выполнить приказ сжечь деревню.

Тем не менее, согласно утверждениям многих историков, когда стемнело, Зоя действительно вернулась в деревню. Однако немцы уже были готовы встретить партизан: считается, что два немецких офицера, переводчик и староста собрали местных жителей, велев охранять дома и следить за появлением партизан, а в случае встречи с ними — немедленно докладывать.

Далее, как отмечают многие историки и участники расследования, Зою увидел Семен Свиридов, один из жителей деревни. Увидел он ее в тот момент, когда партизанка пыталась поджечь сарай его дома. Хозяин дома немедленно доложил об этом немцам. Позже станет известно, что, согласно протоколу допроса жителя деревни Семена Свиридова следователем УНКВД по Московской области от 28 мая 1942 года, «кроме угощения вином никакого другого вознаграждения от немцев» хозяин дома за поимку партизанки не получил.

Как вспоминала жительница села Валентина Седова (11 лет), при себе девушка имела сумку с отделениями для бутылок, которая висела через плечо. «В этой сумке нашли три бутылки, которые открыли, нюхали, затем положили их обратно в чехол. Затем нашли у нее под пиджаком на ремне наган», — рассказывала она.

На допросе девушка назвалась Таней и никаких нужных немцам сведений не выдала, за что была жестоко избита. Как вспоминала жительница Авдотья Воронина, девушку неоднократно пороли ремнями:

«Пороли ее четыре немца, четыре раза пороли ремнями, так как они вышли с ремнями в руках. Ее спрашивали и пороли, она молчит, ее опять пороли. В последнюю порку она вздохнула: «Ох, бросьте пороть, я больше ничего не знаю и больше ничего вам говорить не буду».

Как следует из показаний жителей деревни, которые брала комиссия московского комсомола 3 февраля 1942 года (вскоре после того, как Петрищево освободили от немцев), после допросов и пыток девушку выводили ночью на улицу без верхней одежды

и заставляли находиться длительное время на холоде.

«Посидев полчаса, они ее потащили на улицу. Минут двадцать таскали по улице босиком, потом опять привели.

Так, босиком ее выводили с десяти часов ночи до двух часов ночи — по улице, по снегу, босиком. Все это делал один немец, ему 19 лет»,

— рассказывала жительница села Прасковья Кулик, которая следующим утром подошла к девушке и задала ей несколько вопросов:

«Откуда ты?» Ответ — московская. «Как тебя зовут?» — промолчала. «Где родители?» — промолчала. «Для чего тебя прислали?» — «Мне было задание сжечь деревню».

Допрос продолжился и на следующий день, и вновь девушка ничего не сказала. Позже станет известно и другое обстоятельство — мучили не только немцы. В частности, жительницы Петрищево, у одной из которых партизанка ранее сожгла дом. Позже, когда 4 мая 1942 года Смирнова сама признается в содеянном, станет известно, что женщины пришли в дом, где тогда держали Зою. Согласно свидетельствам одной из жительниц деревни, хранящимся в Центральном государственном архиве города Москвы,

Смирнова «перед выходом из дома взяла стоящий на полу чугун с помоями и бросила его в Зою Космодемьянскую».

«Через некоторое время ко мне в дом пришло еще больше народу, с которыми вторично пришли Солина и Смирнова. Через толпу людей Солина Федосья и Смирнова Аграфена продрались к Зое Космодемьянской, и тут Смирнова стала ее избивать, оскорбляя всякими нехорошими словами. Солина, находясь вместе со Смирновой, взмахивала руками и со злобой кричала: «Бей! Бей ее!», оскорбляя при этом всякими нехорошими словами лежащую около печки партизанку Зою Космодемьянскую», — утверждается в тексте свидетельства жительницы деревни Прасковьи Кулик.

Позже Федосья Солина и Аграфена Смирнова были расстреляны.

«Военным трибуналом войск НКВД Московского округа было заведено уголовное дело. Расследование длилось несколько месяцев. 17 июня 1942 года Аграфена Смирнова, а 4 сентября 1942 года Федосья Солина были приговорены к высшей мере наказания. Сведения же об избиении ими Зои Космодемьянской были надолго засекречены», — рассказывал в своей статье Михаил Горинов. Также спустя некоторое время будет осужден и сам Семен Свиридов, сдавший партизанку немцам.

Опознание тела и версии событий

На следующее утро партизанку вывели на улицу, где уже подготовили виселицу. На грудь ей повесили табличку с надписью «Поджигатель домов».

Позднее у одного из убитых в 1943 году немцев будут найдены пять фотографий, сделанных на казни Зои.

До сих пор доподлинно не известно, какими были последние слова партизанки. Тем не менее следует отметить, что после опубликованного очерка Петра Лидова история обрастала все более новыми подробностями, появлялись различные версии событий тех лет, в том числе благодаря советской пропаганде. Существует несколько различных вариантов последней речи знаменитой партизанки.

Согласно версии, изложенной в очерке корреспондента Петра Лидова, непосредственно перед смертью девушка произносила следующие слова: «Вы меня сейчас повесите, но я не одна, нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня…» Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно сейчас произойти. Палач потянул веревку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая силы:

«Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь! С нами Сталин! Сталин придет!..»

По воспоминаниям жителя деревни Василия Кулика, про Сталина девушка не говорила:

«Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен». Офицер злобно заорал: «Русь!» «Советский Союз непобедим и не будет побежден», — все это она говорила в момент, когда ее фотографировали. Фотографировали ее спереди, со стороны, где сумка, и сзади.

Вскоре после повешения девушку похоронили на окраине деревни. Позже, после того как район был освобожден от немцев, в ходе расследования также было проведено опознание найденного тела.

Согласно акту осмотра и опознания от 4 февраля 1942 года, «Граждане с. Петрищево <...> по предъявленным разведотделом штаба Западного фронта фотографиям опознали, что повешенной была комсомолка Космодемьянская З.А. Комиссия произвела раскопку могилы, где похоронена Космодемьянская Зоя Анатольевна. Осмотр трупа подтвердил показания вышеуказанных товарищей, еще раз подтвердил, что повешенной является т. Космодемьянская З.А.».

Согласно акту эксгумации трупа З.А. Космодемьянской от 12 февраля 1942 года, в числе опознавших — мать и брат Зои, а также однополчанка Клавдия Милорадова.

16 февраля 1942 года Космодемьянской посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, а 7 мая 1942 года Зоя была перезахоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

С годами история не переставала обретать новые трактовки, в том числе появлялись различные «разоблачения» в конце 1980-х - начале 1990-х. Историки также стали предлагать новые версии не только событий тех лет, но и личности самой девушки. Так, согласно гипотезе одного из ученых, в деревне Петрищево фашисты схватили и пытали не Зою Космодемьянскую,

а другую партизанку, пропавшую во время войны, Лилю Азолину.

Гипотеза основывалась на воспоминаниях инвалида войны Галины Романович и материалах, собранных одной из корреспонденток « ». Первая якобы еще в 1942 году увидела в « » фотографию Зои Космодемьянской и узнала в ней Лилю Азолину, с которой училась в Геолого-разведочном институте. Кроме того, в девушке узнали Лилю, по словам Романович, и другие ее однокурсники.

Согласно другой версии, в деревне на момент тех событий не было немцев: Зою якобы поймали жители деревни, когда та пыталась поджечь дома. Однако позже, в 1990-х, эта версия будет опровергнута благодаря самим пережившим драматические события жителям Петрищево, некоторые из которых дожили до начала 1990-х и смогли рассказать в одной из газет, что фашисты все-таки тогда находились в деревне.

После смерти Зои на протяжении всей своей жизни Любовь Космодемьянская, мать Зои, будет получать множество писем.

На протяжении всех военных лет, по словам Любови Тимофеевны, будут приходить послания «со всех фронтов, со всех концов страны». «И я поняла: дать горю сломить себя — значит оскорбить память Зои. Нельзя сдаться, упасть, нельзя умереть. Я не имею права на отчаяние. Надо жить», — писала Любовь Космодемьянская в своей повести.